ОПЯТЬ ТРИХОМОНАДА!
В 1981 году в лабораторию прислали беременную женщину с диагнозом «лихорадка» непонятного происхождения. И дали указание: «Ищите возбудителя малярии». Тогда лаборанты «посеяли» кровь больной в питательной среде. В одном «посеве» действительно выросли уже знакомые Козьминой, а в другом — о, ужас! — появились малюсенькие … трихомонадки.
Те самые жгутиконосцы, которые, по мнению официальной медицины, вызывают только венерические заболевания, а по мнению «подпольной» — и множество других «недугов цивилизации». Я забила тревогу и поставила на ноги всех белгородских специалистов, — рассказывает Козьмина. — Но они не смогли объяснить результаты анализов. Тогда я срочно выехала в Москву в Институт микробиологии имени Гамалеи.
Там подтвердили, что в крови больной есть микоплазмы. Но комментировать наличие трихомонад отказались! И не посоветовали, как лечить больную. «Зато мы научим вас правильно сеять микоплазму», — сказали мне смущенные светила микробиологии.
Но я и этому была рада. Думала, что полученные навыки помогут мне определять возбудителей чуть ли не всех болезней неизвестной этиологии. Но когда в Белгороде начала «сеять» микоплазмы, рядом с этими мембранными паразитами вырастало много другой мелочи, которую я не могла распознать.
Действительно, эти микроорганизмы отличались большим разнообразием форм: круглые, овальные, похожие на сабли, с одним ядром и с несколькими, отдельные и связанные в цепочки. Было отчего растеряться врачу-лаборанту.
Тогда она решила учиться по книгам классиков микробиологии. В книге одного ученого вычитала, что трихомонады размножаются спорами. Как это понять, ведь споры бывают у гриба, а трихомонада считается животным? Если мнение ученого верно, то эти жгутиконосцы должны образовывать в человеке грибницу – мицелий. И действительно, в анализах некоторых больных под микроскопом было видно нечто похожее на грибницу.
Сначала я удивилась, что это за нити? — вспоминает Лидия Васильевна. — Может, вата? Или пациент из одежды натряс эту пыль? Но потом с удивлением обнаружила, что нити состоят … из одноклеточных паразитов. Правда, не из трихомонад, а из микоплазм. Так может, это один и тот же микроорганизм, но на разных стадиях своего развития? Тогда не удивительно, что трихомонады образуют споры, а микоплазмы — мицелий. Просто в нашем организме растет грибница.
Официальная наука признавала существование безжгутиковых трихомонад — но только в урогенитальной полости. А Лидия Васильевна нередко находила этих паразитов в крови, молочной железе и других органах. Как же в них попали из половых органов эти гиганты микромира, которые достигают 30 микрон и не могут проползти сквозь трещины. Может они и в правду высыпают мельчайшие споры, которые легко проникают в кровь и разносятся по всему организму?
Раньше у меня не хватало смелости, — признается исследовательница, — заявить урологам, что трихомонада способна путешествовать по организму. А теперь я имею серьезные основания для такого утверждения и не боюсь говорить о них специалистам. Но не только об этом. Урологи утверждают, что в безжгутиковой форме находятся убитые трихомонады.
Мол, под действием лекарств паразиты отбросили «копыта». А, по мнению Козьминой, трихомонады эти здоровехоньки. Ведь она находила их в анализах пациентов через несколько месяцев после курса лечения. Мертвые трихомонады давно рассосались бы, а эти были совершенно целы. Если их действительно убили, то потом они, наверное, воскресли.
Но вряд ли паразиты способны на такие чудеса. Скорее всего с ним приключилось нечто подобное тому, что происходит с бактериями при лекарственном лечении: внешние органы рассасываются, а внутренние — остаются.
Пелена спадает с глаз
Козьмина продолжала свои исследования, находя все больше несоответствий с общепринятыми теориями. Очень часто в крови больных людей обнаруживала одновременно двух возбудителей: хламидий и уреаплазму. Среди больных было много пожилых женщин. Причем эти паразиты появились у них только недавно, когда они никак не могли заразиться половым путем. Откуда же взялись возбудители венерических заболеваний?
Тут надо сделать небольшое отступление. Лаборанты клиники УВД работают с постоянным контингентом людей. Размышляя над вопросом, откуда взялись хламидии и уреаплазмы у невинных бабушек, они вспомнили, что много лет назад у этих пациенток находили в анализах трихомонад.
Проверили по документам — и точно. Кстати, нечто подобное бывало и у мужчин: когда-то их лечили от трихомонадного уретрита, а теперь в их анализах были видны мелкие создания, напоминающие трихомонад, но без жгутиков.
Считалось, что пожилые люди давно избавились от возбудителей венерических заболеваний: паразитов якобы убили лекарства. А из анализов получалось, что паразиты остались живы, но изменили свою форму и повадки, затаились в организме, чтобы не вызывать на себя химические атаки медиков. И когда те уже забыли о трихомонадах, они неожиданно вышли из подполья, снова возбуждая венерические заболевания — к великому стыду остепенившихся стариков. Как же объяснить эти метаморфозы?
Ключом к тайне послужила любопытная история, которая произошла в Республике Чад. В один год все родившиеся там дети оказались больны энцефалопатией, а со всех пальм почему-то опали незрелые кокосы. Этот факт заинтересовал ученых, и они установили, что болезни людей и растений вызваны одним и тем же паразитом — спироплазмой, которая является родственницей микоплазмы и уреаплазмы.
Новоявленный возбудитель прекрасно себя чувствовал и в кокосовых орехах, и в мозге детей, и в плаценте матерей. Это было прямо-таки универсальный паразит, который свободно проникал в любые органы людей и растений, находя их одинаково пригодными для жизни. Кто же обладает такими удивительными способностями?
Я долго думала над этим вопросом, — продолжает Лидия Васильевна, — и год назад совершенно неожиданно получила ответ. Нашла его не в научных трудах корифеев микробиологии, а в Детской энциклопедии под редакцией Майрусяна, первые тома которой недавно появились в продаже. Так вот, во втором томе («Биология») есть статья редактора о грибах-слизевиках. И к ней даны красочные рисунки: внешний вид слизевиков и их внутреннее строение, которое видно под микроскопом. Взглянув на эти картинки, я была поражена до глубины души: именно такие микроорганизмы много лет находила в анализах, но не могла их идентифицировать.
А тут — все было объяснено предельно просто и ясно. Я очень благодарна Майсуряну за это открытие. Казалось бы, какое отношение имеет гриб-слизевик к мельчайшим микроорганизмам, которые четверть века разглядывала в микроскоп Лидия Васильевна? Самое прямое.
Как пишет Майсурян,слизевик проходит несколько стадий развития: из спор вырастают «амебки» и жгутиковые! Они резвятся в слизистой массе гриба, сливаясь в более крупные клетки — с несколькими ядрами. А потом образуют плодовое дерево слизевика — классический гриб на ножке, который, засыхая, выбрасывает споры. И все повторяется.
Сначала Козьмина не верила своим глазам. Перелопатила кучу научной литературы о слизевиках — и нашла в ней множество подтверждений своей догадке. По внешности и по свойствам выпускающие щупальца «амебки» были поразительно похожи на уреаплазм, «зооспоры» с двумя жгутиками — на трихомонад, а отбросившие жгутики и лишившиеся оболочки — на микоплазм, и так далее. Плодовые тела слизевиков удивительно напоминали … полипы в носоглотке и желудочно-кишечном тракте, папилломы на коже, плоскоклеточный рак и другие опухоли.
Получалось, что в нашем организме живет гриб-слизевик — тот самый, который можно увидеть на гнилых колодах и пнях. Раньше ученые не могли его распознавать из-за узкой специализации: одни изучали хламидий, другие — микоплазм, третьи — трихомонад.
Никому из них в голову не приходило, что это три стадии развития одного гриба, который изучали четвертые. Грибов-слизевиков известно огромное множество. Самый большой из них — фулиго — имеет до полуметра в диаметре. А самые маленькие можно разглядеть только в микроскоп. Какой же именно слизевик сожительствует с нами?
Их может быть много, — объясняет Козьмина, — но пока я точно опознала лишь одного. Эго самый распространенный слизевик — «волчье вымя» (по-научному — ликогала). Он обычно ползает по пням между корой и древесиной, очень любит сумрак и сырость, поэтому вылезает наружу только во влажную погоду. Ботаники даже научились выманивать это существо из-под коры.
На пенек спускают конец фильтровальной бумаги, смоченной водой, и все накрывают темным колпаком. А через несколько часов поднимают колпак — и видят на пне сметанообразное плоское существо с водяными шариками, которое выползло напиться.
ЧТОБЫ ПРОДОЛЖИТЬ ЧИТАТЬ СТАТЬЮ, ПЕРЕЙДИТЕ НА
СЛЕДУЮЩУЮ СТРАНИЦУ, НАЖАВ ЕЕ НОМЕР НИЖЕ.